Уставшая от любви - Страница 46

Слишком уж много событий навалилось на меня, и нужно было все дела как-то упорядочить, распланировать.

Похоронами занимался мой финансовый директор, брат которого держал одно из самых известных в столице похоронных агентств. Сам бог велел мне обратиться к нему за помощью. Поэтому в этом плане все было в порядке: организация панихиды в театре, кладбищенские дела, сами похороны, цветы, поминальный обед в соседнем ресторане «Золотой петух» (в своих ресторанах я принципиально не устраиваю поминальных обедов, исключение не сделала даже для своего мужа). Оставалось дождаться, когда выдадут тело, чтобы определиться с датой.

В половине шестого, после душа и первой чашки кофе, я позвонила своему сыщику, Фиме Кострову, разбудила, конечно же, извинилась и сказала, что у меня есть для него работа. Он сказал, что будет у меня через сорок минут.

В точно назначенное время я вышла из квартиры, спустилась вниз, перешла дорогу и села на лавочку в сквере. Я редко когда принимала его у себя дома, как-никак я была замужем, а потому не хотела, чтобы Сережа его увидел и уж тем более начал задавать мне вопросы.

Фима пришел на пять минут раньше назначенного времени.

Полненький, лысоватый мужчина с добрыми карими глазами, внешне выглядевший скромным инженером предпенсионного возраста, а потому не привлекавший к себе внимания, он, однако, был проворен, энергичен и полон физических сил. Но самое главное, он, бывший следователь, обладал опытом работы в органах и редкой интуицией, что немаловажно в его профессии.

— Фима, у меня к тебе три поручения.

Я достала фотографии мужчин, на сегодняшний день окружавших меня: Юры, Вадима и Александра Борисовича (фотографию Воронкова я взяла из интернета, с сайта содружества антикваров Москвы).

— Хочу знать, что они все думают обо мне. Это крайне важно. Мне нужны фотографии как хроника их жизни, где бывают, с кем встречаются, плюс разговоры с друзьями, близкими.

«Хочу понять, кто любит меня искренне, а кто — нет», — хотела я ему сказать, но не сказала. Думаю, он и так все понял.

Я обеспечила его всей имеющейся у меня информацией об этих мужчинах, чтобы облегчить ему работу: адреса, номера телефонов, списки людей, которые могли бы войти в их ближайший круг (за исключением незнакомого мне Воронкова).

— Конечно, хотелось бы узнать их поближе как-то по-другому, естественным путем, шагая рядом по жизни, — вздохнула я, — да времени у меня не так много. Мне замуж надо, Фима, детей рожать.

Мы были знакомы с ним много лет (он достался мне «по наследству» от папы), и если бы не он, не его талант сыщика, возможно, моих ресторанов и не было бы. Достаточно было завестись в моем большом хозяйстве «крысе», как меня бы сто раз уже облапошили, подставили, ограбили, а то и прибили бы. Это с его помощью мне удалось окружить себя людьми порядочными, толковыми и верными.

— Дети — это хорошо, Наташа, — кивнул он головой, рассматривая мои каракули на списке кандидатов в мужья. — Тем более если ты собираешься заводить детей, ты должна знать о своем потенциальном муже все. И это твое личное дело, каким способом ты будешь собирать информацию. Уверен, что если бы у девушек была возможность побольше узнать о своих избранниках, то многих разочарований, а то и трагедий не случилось.

— Скажи мне, Фима, если бы у меня не было алиби, ты бы мог предположить, что это я убила Сережу?

— Нет, не мог. В душе, где-то очень глубоко, у тебя были, конечно, такие мысли и в какие-то моменты ты действительно хотела его смерти, ведь все знают, какой он был и как к тебе относился, но в реальности ты бы никогда не стала рисковать своей свободой и репутацией. Ты понимаешь, да? Я не о жестокости, не о способности убить, у нас у каждого есть такая способность, дело только в мотиве, а о том, что ты слишком умна, чтобы из-за этого подлеца еще и сесть в тюрьму. Ты всегда знала, что уж твой-то мотив будет самым крепким. А потому ты даже киллера бы не нанимала, повторюсь, из опасения, что тебя вычислят. К тому же ты слишком бережешь свой покой, чтобы после того, что ты совершила, тебя мучили кошмары. А кошмары были бы, уж поверь мне.

— Ты убивал?

— Убивал, конечно. У меня профессия такая — очищать землю от мрази. Но все это в прошлом, но вот мои кошмары всегда со мной, — он похлопал себя в области сердца.

Я рассказала ему обо всем, чем располагала на этот момент в связи с расследованием убийства Сережи, а также о семье Перовых, покупке ими дорогой газонокосилки.

— Твоя садовница — умная женщина. Она права, двадцать пять тысяч — это деньги. И откуда-то они у этого Перова появились? И эта роза. Это для меня, скажем, для мужика увядшая на грядке роза ничего не значит, но вот узнанная роза, твоя роза на грядке Перовых — это уже улика. Думаю, что все эти странности приведут тебя к твоей машине, Наташа. И ничего, ничего не скрывай от Мишина. Он толковый следователь, я тебе уже говорил.

Мы распрощались с ним, я вернулась домой и принялась варить овсянку. Выпятив живот, представила себя беременной, улыбнулась.

Уж не знаю почему, но беременеть мне как-то не удавалось. Ни от кого из мужчин, с которыми я была. Конечно, пока была совсем молода, пока училась и была поглощена своей работой, я не думала о детях, а потому регулярно принимала противозачаточные таблетки. Но потом, когда вышла замуж за Сережу, — прекратила. Но все равно не беременела, и это при том, что со здоровьем моим женским все было в порядке. Просто не давал нам бог детишек.

Когда я от отчаяния и желания быть кем-то любимой оказалась в объятьях Юрочки, я была готова понести от него, но и здесь ничего не получилось.