Уставшая от любви - Страница 49

Я позвонила Мишину, тихо, чтобы меня никто не услышал (откуда мне было знать, может, по всему хозяйству Перовых расхаживали члены семейства, включая мужа), рассказала, где мы с Катей, о своих находках.

— Понятно, он продал машину… Не говоря уже о компьютерах и прочем, — сказал Мишин. — Вы возвращайтесь домой, словно ничего не знаете, и ни в коем случае, слышите, не выдайте себя. И предупредите вашу подругу, чтобы она там не сорвалась, чтобы не набросилась на Перову.

Я вернулась в дом с улыбкой, приклеенной мне самими обстоятельствами. Катя, к счастью, еще не дошла до той степени раздраженности и злости, чтобы кинуться душить Перову, что меня сильно обрадовало.

— Ой, хорошо жить в деревне, — счастливо вздохнула я, потягиваясь. — Ну что, Кать, пошли? Сейчас вернемся домой, молочка попьем, да? Обожаю парное молоко, да с печеньем.

— Вы лучше уж скипятите молоко, мало ли что, — доверительным тоном сказала Надя. — Коровы-то у меня чистые, но всякое может быть. Помните актрису Савинову, так вот она тоже много пила сырого молока, подхватила вирус…

Не успела она договорить, как Катя, которую я не успела предупредить о том, что уже связалась с Мишиным, вдруг бросилась к двери и заперла ее изнутри на огромный крюк, встала плотно спиной к ней и уставилась на оторопевшую Перову, окатывая ее ледяным, ненавидящим и презрительным взглядом.

— Это вы с мужем убили Голта? — зашипела она. — Вы?

Она, эта женщина, впервые в жизни, я думаю, попавшая в серьезный переплет, не нашла ничего лучшего, чем закрыть лицо руками, как если бы таким вот примитивным образом могла отгородить себя от неприятностей.

— Он меня убьет, — говорила она, почти мыча через плотно прижатые ко рту пальцы, — я ни при чем. И никого мы не убивали. Там все открыто было.

— Зачем розу мою выкопала? — не выдержала я. Подошла и оторвала руки от ее лица. — Чего спряталась-то? Как вообще посмела войти в чужой дом, грабить?

— Да я только розу и выкопала… Все остальное он, мой муж, сделал. И дружков своих позвал, мол, забирайте машину. Продал он ее, номера снял.

— И как, понравились вам с муженьком королевские креветки? — сплюнула в сторону Катя.

— Да гадость эти креветки. Витя мой как с ума сошел от этих денег. Пожалуйста, давайте как-то договоримся. Может, дом продадим, только чтобы его в тюрьму не посадили. Он никого не убивал, никого! Просто шел мимо, на луг, траву косить для коров, смотрит: все открыто.

— Вы кого-нибудь увидели? — спросила я, начиная скучать, поскольку ясно же было, что Перовы не убийцы. Не было сил смотреть, как Надя унижается, плачет. Интересно, а как она думала, что все вокруг нее такие идиоты и никто не догадается, что они — воры?

— Нет, ни одной души кругом. Витя вошел, и дом открыт, бери не хочу. Ну он и не растерялся, я имею в виду, ошалел от всего этого. Вошел, а там как во дворце: ковры, техника, компьютеры. Главное, ни одной души! Бес его попутал!

— А машину куда дели? — спросила я.

— Дружки его и купили. Номера сняли, машину прицепили и увезли куда-то, не знаю… Это у Виктора спросить нужно. Потом пили два дня, я им столько жратвы наготовила, дорвались до дармовщины, жрали в три горла, пили какие-то «хенеси», потом весь двор мне облевали…

— Мама в детстве не учила вас, что ли, чужого не брать? — Катя брезгливо поморщилась. — Какие же вы придурки!

— Но как вы догадались-то? Косилка, да? Я поняла. Не выдержал, дурак, купил газонокосилку. Я говорила ему, говорила… — Перова разрыдалась. Мне ее даже жалко стало.

— Хорошо, если суд поверит вам и вас посадят лишь за воровство. Но если вы убили моего мужа, Сергея Голта…

— Вы его жена, я поняла. Сразу-то не признала, я видела ваши фото в журналах… Пожалуйста, поверьте мне, Витя никого не убивал, он вообще по натуре трус! Трус и дурак! Мне вообще надо было от него давно уйти, я здесь пашу как лошадь, а он меня совсем не ценит… Коров держать знаете как трудно? Вот, говорит, тебе, Надька, сто тыщ, трать на что хочешь. Ну, я поехала в Москву, говорю, дайте мне самый лучший кухонный комбайн, всю жизнь мечтала. Тесто там сделать на блинчики, на пироги. Руки-то устают доить… Ну мне и вынесли это богатство! — Надя показала на коробку над головой. — А вы, значит, ни за каким не за молоком приехали. А я-то дура, альбом вам показываю, вот идиотка…

— Роза умрет, — сказала я с болью в голосе. Всегда жалела растения, которые зависели от меня. — И розу выкопала… Совесть есть?

13

Светлана Петровна разлила чай по чашкам. Я закрыла все окна, включила кондиционер. Кухня стала наполняться приятной прохладой.

— Я одного не пойму, как здесь оказалась моя машина, — говорила я, откусывая печенье и заедая его шоколадом. Плевать на диеты, когда тут такое происходит! К тому же я своими пышными формами нисколько не отталкивала мужчин, а наоборот!

— Надо бы найти машину, — робко заметила Светлана Петровна, которая все порывалась уйти, да мы с Катей уговорили остаться с нами и попить чайку на равных. — Глядишь, там отпечатки пальцев обнаружат. Не сам же Сергей Яковлевич был за рулем.

— Нет, его привезли на этой машине, — сказала я. — Его труп. Значит, в багажнике машины могут быть следы крови. Ну и отпечатки, да, вы все верно говорите. Сейчас следователь разговорит Перову, потом привезут ее мужа, и он, я думаю, все расскажет, где и кому продал машину. Удивительный народ! Ну как можно вот так посреди бела дня войти в чужой дом, ограбить его?! Я просто уверена, что эта Надя была здесь, шарила своими руками… Честно говоря, не знаю, что сдержало ее и почему она не польстилась на мое постельное белье, духи. Там, в спальне, так много всего.